День первый. Дебют

 

Встреча участников в Запорожье, далее в Киеве, переезд поездом в Рахов, далее автобусом до Ворохты и завершающий переезд до поселка Шибене, где пограничники (Чернівецький прикордонний загін) внесли нас в реестр.

Через несколько часов добрались до места ночевки, там, где в поток Шибеный впадает его северный приток под названием Погорелец. Вблизи места слияния двух потоков стоят вполне обитаемые колыбы, и большой дом, похожий на коттедж. По-видимому, наш вид был настолько беспомощный, что гуцульские лесорубы помогли нам заготовить много дров из сухой смереки, за что я им несказанно благодарен. За несколько минут работы бензопилой и топором, было заготовлено дров на весь вечер и утро.

Сегодня был вечер знакомств и каждый немного рассказал о себе. Как выяснилось, кроме Леши Андрущенко есть еще два инструктора по туризму: Катя и я.

При распаковывании взятой мной четырех-местной палатки, оказалась, что она трех-местная (чехол был и взаправду из под четырехместной). С лукавой ухмылкой Леша объявил, что он вынужден ютится с Леной и Катей, а меня поселить некуда, чему я нисколько не удивился и даже в кокой-то степени обрадовался.  

Сегодняшнюю ночевку решил провести на сеновале, что одиноко стоял в ста метрах от бивака и был, как положено на навесном замке. Спал на четырех метровом(!) слое ароматного сена, укрывался тоже сеном, компанию мне составил Захар, утверждавший, что в палатке ему тесно. Засыпали под журчания ручья с видом на звездное небо и смереки, что просматривались в маленьком отверстии на чердаке, через которое по найденной лестнице мы сюда не без труда влезли.

 

День второй. Бесконечная малость

 

Ранний подъем, завтрак кашей «Артек», и к десяти часам мы на маршруте. Первую половину дня набираем полкилометра высоты и выходим на полонину Веснярка, где поселяемся в резиденции местных производителей молочных продуктов, ныне перебравшихся в более теплые края.

Времени еще много, и Леша решает сходить в радиальный выход на полонину Шешорска, заодно протропить путь к завтрашнему восхождению, так как направления движения совпадают на половине пути.

Прогулка без рюкзаков пришлась всем по нраву, однако, метров через сто Олег и Захар пошли в колыбу, и до Маричейки дошли десять человек, на Шешорку пошли уже семеро.

На застывшем озере ко мне приходит понимание, что продолжение движения будет иметь для меня плохие последствия. Каждый метр дается мне с большими усилиями, и разумно было повернуть назад. Но все-равно продолжаю идти по двум причинам:

во-первых тропу до колыбы Шешорска я знаю, так как два раза водил по ней людей в августе, и с моей помощью группа достигнет пункта назначения быстрее, а каждая минута на счету, так как скоро наступит ночь.

во-вторых мне интересно проанализировать реакции своего одиваненого за осень организма в условиях зимнего похода, в частности глубокого снега, леденящего ветра и отрицательных температур, при  предельных нагрузках и усталости.

Тропить становится все тяжелее, не от увеличения глубины покрова, он примерно одинаков, а от усталости, иногда даже в протропленный след проваливаешься по поясницу. В десятке мест от озера к полонине тропу пересекают неглубокие ручьи, вносящие приятное разнообразие и в без того красивейшие виды смерекового царства.

Колыбу находим в последнем сумеречном свете, подавляемом зимней дымкой, состоящей из подобия тумана и снежинок, сдуваемых со склонов декабрьским ветром. Тропу, которую в августе группа новичков пробегала за несколько часов, мы преодоливаем ценой больших напряжений,  и затрачиваем в разы больше времени и усилий, даже с учетом отсутствия рюкзаков.

Группа устала, передвигается медленно. Обратный путь открывает для меня самое интересное в плане волевых усилий, выжимаю из своих ног последнее, и понимаю что предел давно достигнут.

Решил отстать от группы, нет никакого желания «гнать» с их темпом, хотя Леша уместно заменил этот термин на «ползти», такое ползанье для меня недостижимо. Их фонарики исчезли в смереково-снежной темноте.

Мои привалы становятся все чаще, тускнеющий фонарь пытается выжать из батареек скупые лучи. Я падаю на спину во всеобъемлющий белоснежный снег, приятнее которого не существует в данный момент пространства и времени. Надо мной нету неба, это не небо… У него нет глубины и прозрачности, это подвижный черный потолок, с которого порой падают одинокие снежинки.

Наверное, подобного рода мысли приходят, скажем, китам или перевернутым морским черепахам, выброшенным на берег, которые не могут сделать ровным счетом ничего.

Я обозлился на собственные ноги, которые сопротивлялись без моей на то воли – по инерции уходившего из меня вместе с силами, выветрившегося вместе с душой и не имевшего никакого смысла упрямства. Хорошо, что меня никто не видит – я не хотел бы, чтобы они прочли на моем лице все, что я пытаюсь скрыть, и о себе, и о глупой страстишке, которая привела меня сюда. Пора бы и отрезвиться, с возрастом, кроме веса, нужно бы набирать кое-что еще… У меня растёт только наивность…  даже этот чужой, непригодный для жизни, леденящий мир снега, ветра и камня, где без движения жутко и холодно …   

Я ухмыляюсь, поскольку считаю: полежу, отдохну и поднимусь… как всегда! Но вставать не собираюсь. Я злорадно думаю, что мне повезло, что это то, к чему я стремился, к чему шел, проникаюсь величием мгновения, которому хочется приказать остановится, так оно по-своему прекрасно.

До сих пор я брал себя в руки и поднимался, поскольку считал это важным. Я понял никчемность этих страстей. Я буду лежать и не шевелиться…

 В этом застывшем, громадном, давящем масштабами мире мы всего лишь малозаметные точки. Стоит побывать здесь, чтобы осознать свою бесконечную малость…

 

За километр до колыбы, в которой ночует группа, встречаю Лешу и Лешу, они заготавливают дрова, предлагают взять дрова и мне, дохожу до них виляющей походкой, а затем смеюсь. Даже смеяться тяжело.

Оба Леши с охапками дров исчезают в темноте, и я остаюсь наедине с двумя стволами небольших смерек, длиной около пяти метров, диаметр не помещается в ладони, поэтому привязываю веревкой бревна к себе, и уже буквально ползу с ними сначала на тропу, потом по тропе, благо вниз. Хочу заметить, что с этого момента время перестало для меня существовать, я до сих пор не знаю, сколько минут, или часов, или не знаю чего, продвигался к ночлегу, но помню, что погас фонарь, и тропа исчезла из виду. До колыбы метров 600, хотя ее и не видно, и не может быть видно, хоть был бы сейчас полдень, я это чувствую и продолжаю сопротивлятся.

Три чашки чая, с антипростудными, лимоном, имбирем и медом на утро вернули меня в строй. Спасибо судьбе за этот день, действительно человек реализует себя на полную, находясь на грани возможного, да эта самая грань и создала человека, в конце концов.

 На ужин был немного переперченный грибной суп, в колыбе тепло и тесновато, снаружи гуляют вьюги. Всю ночь топим печку.

 

День третий. Белый Слон

 

 Завтракаем кукурузной кашей, которую, кстати, вместе с пророщенной гречкой я носил до 4 января.

Чего уж скрывать, сегодня был наиболее экстремальный день и за весь поход и за несколько лет моей жизни.

За ночь протропленный вчера путь замело, две трети подьема прошли не сильно отличаясь от предыдущих. Выйдя из леса с каждым набранным метром плотность снега увеличивалась, создавая облизанный ветрами наст, образовавшийся поверх стланика – высокогорной альпийской сосны, или альпийки как его еще называют.

Чем выше мы поднимаемся, тем беспощаднее дует ветер, сокращая видимость, надувая иней на все, что попадает под его влияние, даже в плотно закрытых карманах мы обнаруживали пушистый сюрприз.

Я шел замыкающим, и по долгу службы не мог оставить отстававшего Захара, который умудрился не одеть защиту на лицо. Заметив, что открытые участки кожи у него побелели, обмотал его своим шарфом. Через несколько минут я увидел Лешин силуэт, он ждал отставших. Я запаниковал, так как медленно идя в хвосте замыкающим, конечности замерзли, я их довольно долго не чувствовал.

Пока мы с Лешей ждали Захара, не вправе его покинуть, основная группа рванула вперед, и, дойдя до седловинки решили, что они пришли не на ту гору. Соответственно начали поддаваться панике и убеждать остальных спускаться.

Леха взяв ситуацию под контроль, и убедив, что пути назад нет, и до вершины всего ничего, хоть навигатор и замерз, продолжили подъем.

Описывать такие события у меня отказывается язык, и если между Весняркой и Маричейкой можно было подолгу валятся на снегу и размышлять о тленности бытия, а потом было время выразить мысли на бумаге, в тепле и с чашечкой чая, то здесь на это нету времени, ты либо идешь, либо остаешься здесь до конца жизни, а может быть, и дольше…  поэтому просто скажу, что мы нашли Белого Слона! Все!

Зная, где находится единственный вход, пролезаю в него с трудом Винни-Пуха в гостях у Кролика. Вползаю по заметенной снегом лестнице и попадаю в коридор второго этажа, а там несколько комнат с деревянным настилом и нарами. Немного разведки, и лакомый вход на крышу забаррикадирован снежным наметом, путь наверх закрыт до теплых времен.

Кушаем, лечимся и согреваемся, немного философии и спать. Как всегда последним места мало, и предпочтя одиночество и простор, иду ночевать в другую комнату.

 

День четвертый

 

Пока раскачались, проснулись и осознали происходящее половина дня пролетела. За окном непогода, хотя редкими моментами ветер уносит облако и видно далеко за горизонт, например я четко видел Поп-Иван Мармарошский, Чивчины, Гринявы, румынские вершины. Спуск по темноте нас не прельщал, поэтому решили выйти завтра на рассвете.

К тому же то место где мы сейчас находимся, очень высоко и красиво. Я считаю, что здесь нужно провести минимум сутки, что бы осознать его суровое величие.

Два Леши и я идем на разведку южного спуска, цель – проверить его безопасность, ведь если он обледенел, задача по спуску на порядок усложнится, ввиду отсутствия альпснаряжения (было немного облегченной веревки и пара кошек).

Но убедившись что со спуском порядок, скорее бежим за фотоаппаратами, ибо на секунды открывавшиеся  виды переворачивали мировосприятие! Узнаю в себе и двух дядьках рядом, маленьких впечатлительных ребятишек, радующихся свалившемуся на голову счастью, и, сознаю, что такое выпадает увидеть считанные разы за жизни.

 

День пятый. Новый Год!

 

Проснувшись до рассвета, обнаружили ясную и условно-безветренную погоду, вот что значит - повезло, так как сегодня 31 декабря! Все утро щелкали затворы фотоаппаратов, ловя рассвет в различных его стадиях.

Завтракаем гречкой и в путь. До Васкула рукой подать, кажется, пять, максимум десять минут, а оказалось не меньше часа!

Проходим сквозь сказочный сад ледяных изваяний, основой которым служили поодинокие смереки, альпийка и камни, а скульптором была сама природа. Местами уйти глубже под снег не давали рюкзаки, шли по тропе, но тропа, кажется, была метром-двумя ниже наружного слоя ветрового наста.

 

Выбравшись из альпийки, попадаем в смерековый плен, и спускаемся по ливневому стоку на дорогу, ведущую на полонину Гропа, что под Васкулем. В рекогносцировку на осмотр колыб отправляются два Леши, Дима, и после ободряющего приглашения иду и я. Меня начали беспокоить натертости на ногах вследствие набивания снега в ботинок. Это моя личная драма, так как для этого предусмотрены так называемые бахилы либо фонарики, либо советский ОЗК, представляющие собой защитные чулки, надеваемые поверх обычной обуви. Теперь и дальше каждый шаг дается с болью.

Поняв, что колыбы этого уровня мало подходят для столь праздничной ночи, идем искать более подходящее место. Такое место нашлось только после заката, а именно на полонине Щавник, где мы и провели 2014, и встретили Новый 2015 год.

Думаю, описывать многооперационные ходы по приготовлению праздничной атмосферы смысла не представляет, поэтому отмечу, что в положенное время мы торжественно выбежали в неприветливую дикую природу и встретили год около елки соседней колыбы, которую предусмотрительно нарядили туристы со Львова праздничными електро-фонариками а так же с дикими возгласами махали бенгальскими огоньками. Этими соседями были три парня и одна девушка, идущие в сторону Бербенески через тот самый Белый Слон.

 

День шестой. Ностальгия

 

На завтрак я приготовил первоянварский плов, доедали бутеры с форелью, салатики, цитрусы и ананас.

К обеду заполнили термоса, и вышли на маршрут. Тропить уже было без надобности, дорога постоянно под гору, треть спуска был по следам снегохода, а дальше как по ровному, так как на урочище Медвежанка сейчас занимаются лесозаготовкой, и дорога там всегда в наличии.

Мы с Лешей шли замыкающими, неплохо побеседовали, за что ему спасибо. Догнать группу смогли только к вечеру, километров за пять до поселка Луги в урочище под названием Лемски, на одноименном ручье, где этим летом сделали двухэтажный сруб. Здесь решили остаться только Лена, Захар, Леша и я. Остальные пошли в поселок и ночевали в местной гостинице.

Около домика был избыток дров любого номинала, и мы устроили финальный таежный костер на четыре персоны. Наутро меня покинули оставшиеся, так как давно взяты билеты, всем нужно возвращаться, у всех план.

План имелся и у меня, билеты были на 13 января. Продолжение следует…

 

Сергей Adventurer для po-ua.com